В Калининграде в Центральной городской детской библиотеке имени А. П. Чехова 13 ноября состоялся семинар на тему: «Константин Симонов: вблизи и на расстоянии».
В мероприятии участвовал его сын — Алексей Симонов, также писатель, журналист, кинорежиссер, президента Фонда защиты гласности — иностранный агент, член Исполкома русского ПЕН-центра. Акция прошла в рамках проекта «Живая классика».
Собкору KaliningradLive в Калининграде прокомментировали мероприятие в библиотеке имени Чехова:
— Алексей Кириллович вдохновенно рассказывал о своей учебе, выборе профессии, об общественной и литературной деятельности, говорил о защите, гласности, журналистике и, конечно же, о своем отце — Константине Симонове. Учащиеся 11-х классов лицея № 23 с интересом узнали о том, что Алексей Кириллович по профессии не журналист, по первому образованию он — востоковед, его специальность — «индонезийский язык и литература». В процессе обучения он год проработал в Индонезии переводчиком.
По второму образованию Алексей Кириллович — кинорежиссер, снимал около 20 лет, вышла 21 его картина. Он выбрал именно Высшие режиссерские курсы, потому что поступать во ВГИК ему помешала излишняя самоуверенность…
Из ВГИКА он ушел со словами: «Вернусь сюда только преподавать». И вернулся преподавателем только через 15 лет.
Всю жизнь живет с девизом: «Бояться нельзя!». Руководствуясь этим соображением, убеждал присутствующих, что когда человек работает в творчестве любого рода, нельзя бояться.
«Если ты боишься, с тобой можно сделать все, что угодно. Я лез на рожон даже тогда, когда это грозило карьере. Сказал себе раз и навсегда — в крайнем случае пойду пекарем!». У его бабушки было звание «мать-пирогиня», и Алексей Кириллович позаимствовал у нее эту замечательную способность к хлебопечению.
Алексей Кириллович не продолжил литературную традицию семьи, но личность знаменитого отца повлияла на выбор профессии: «У меня был очень знаменитый отец, и с этим приходилось так или иначе считаться. Я в жизни этим воспользовался буквально два раза. Первый — в 16 лет: окончив школу, я попросил его устроить меня в заполярную экспедицию, второй раз — в 1974 году, когда я уже был кинорежиссером. У меня возникла идея поставить фильм «Обыкновенная Арктика» по рассказам Горбатова, друга отца, к тому времени давно умершего. Поскольку в арктической экспедиции я проработал 1,5 года и что такое восемь человек и белое безмолвие на 240 верст вокруг, я хорошо знал, мне это было интересно. Я просил отца поправить мой сценарий, и он прошелся по нему рукой мастера…
Отец вообще был профессионалом. В разных ипостасях. Он мог быть профессиональным поваром, он мог быть профессиональным метрдотелем, я не шучу, он был профессиональным редактором, он был профессиональным сценаристом, он был профессиональным драматургом, профессиональным прозаиком, профессиональным поэтом. Это могло быть лучше или хуже, но по профессиональным критериям все, что он делал, всегда было сделано крепко.»
Нынешнему поколению Симонов известен как автор стихов о войне, среди самых известных «Жди меня», «Если дорог тебе твой дом», «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины?» Однако поэт писал во время войны книги воспоминаний, пьесы, которые ставились на сцене. Константин Симонов стал одним из символов военной поры, а его интервью с полководцами стали началом нового жанра в исторической публицистике.
Стихи и очерки, рассказы и пьесы Симонова сыграли огромную роль в духовной жизни нашего народа во время Великой Отечественной войны. Стихотворение «Жди меня» стало настоящей молитвой к родным и любимым. С той военной зимы, когда в «Правде» появилось стихотворение «Жди меня», в считанные дни сделавшее имя двадцатишестилетнего поэта, фронтового корреспондента «Красной звезды», известным всей читающей России на фронте и в тылу, — с той поры и до нынешнего времени не иссякает острый интерес читателей и зрителей к произведениям Симонова.
Объясняя феноменальный успех стихотворения, Алексей Кириллович рассказал об интересной истории, которую он узнал, находясь в Израиле. В еврейском батальоне в 42-году был солдат, который прочел в переводе «Жди меня». И впервые в жизни сочинил песню. Он не знал нот и пока не пришел в часть, повторял ее про себя. Затем нашел сослуживца с музыкальным образованием, напел ему, тот записал ноты. Эта песня фактически стала гимном регулярных еврейских частей, воевавших в английской армии…
Почти все, что написано Симоновым, — будь то стихи или пьесы, очерки или дневники, повести или романы посвящено войне. Главной книгой К. Симонова стала трилогия «Живые и мертвые». Участники пытались рассуждать о том новом, что появилось в главной книге Симонова и чего не было в его более ранних произведениях. Пришли к выводу, что трилогия обнаруживает более проницательную и объемную точку зрения на события военных лет. Три разных этапа Великой Отечественной войны стали в трилогии объектом художественного исследования и изображения.
Мы видим героев романа «Живые и мертвые» в кровавой сумятице первых недель войны, почерневших от горя… Мы видим затем героев в романе «Солдатами не рождаются» во время битвы под Сталинградом, битвы, которая знаменовала собой долгожданный перелом в ходе второй мировой войны… А в завершающем трилогию романе «Последнее лето» мы встречаемся с героями (Серпилиным, Синцовым, Таней) уже в 1944 году, во время подготовки и проведения операции «Багратион», в результате которой была освобождена Белоруссия и наши войска вышли к государственной границе…
Отрадным является то, что творчество Симонова волнует не только тех читателей, для которых его стихи и очерки, прочитанные когда-то в землянке или госпитале, стали частью их военной судьбы, но и тех, кто по молодости лет миновал то суровое время, но их представления о войне сложились в немалой степени под воздействием произведений Симонова.
Это был незабываемый семинар. Личность Алексея Симонова, завоевала сердца всех присутствующих. Алексей Кириллович состоялся совершенно самостоятельно, стал крупной творческой личностью.
В книге почетных гостей ЦГБ имени А. П. Чехова он сделал запись: «Библиотека имени Чехова — это пропуск в читательскую аудиторию. Я, например, именем Чехова называл бы все, что люди любят, понимая, что любовь эфемерна. Дай Бог библиотеке больше чеховского: смешного, грустного, отчаянно нахального, нахально угнетенного. Чехов — это лучшее в России».